Но у него было ощущение, что он находится в роскошном «роллсе» с самой красивой девушкой в мире на руках.

Глава 19

Второй секретарь посольства США, отвечающий за связи с камбоджийским правительством, без стука вошел в кабинет Дугласа Франкеля. В этот момент американец помогал Малко смазывать ноги антисептическим кремом, чтобы залечить раны от муравьиных укусов. Нисколько не удивившись такому неожиданному спектаклю, он протянул начальнику секции ЦРУ какую-то бумагу.

– Вот коммюнике, розданное на пятичасовом брифинге.

Дуглас Франкель взял бумагу и громко прочитал:

«Для того, чтобы окончательно отбросить северо-вьетнамских коммунистических агрессоров, маршал Лон Нол принял решение назначить командующим Северным фронтом одного из самых блестящих офицеров камбоджийской армии, генерала Унг Крома. Генералу Крому передается Первая танковая бригада, а также...»

Дуг Франкель остановился. Малко даже показалось, что на его глазах выступили слезы. Американец сказал едва слышным голосом:

– Вы победили.

Малко попытался улыбнуться. Совсем не желая этого. Победа досталась очень дорогой ценой.

Он вновь увидел, как парик Хала падает с Т-28, услышал взрыв, потрясший грузовик со снарядами.

– Я посылаю телеграмму в Вашингтон? – спросил второй секретарь.

– Нет, я это сделаю сам.

Разочарованный дипломат вышел, оставив коммюнике на столе. Дуг Франкель вытер лоб. Вся его радость испарилась. Потом он что-то прошептал, но так тихо, что Малко ничего не понял.

– Вы думаете, что генерал Кром примирится с этим решением?

Дуглас Франкель пожевал тонкими губами.

– У него нет выбора. Его единственным спасением было заставить вас говорить. Но он не сумел доказать наличия заговора. Теперь уже слишком поздно. Маршал будет думать, что генерал хочет забрать его пост. Против магии в этой стране ничего не сделаешь...

– Будем на это надеяться.

– Во всяком случае, через несколько дней приезжает новый посол. Сразу же начнутся переговоры. Процесс вскоре станет необратимым. Ни под каким видом маршал не вернет Крома, из-за риска разрыва с «красными кхмерами»: военное положение слишком плохое.

– Таким образом, я могу отправиться на покой.

– Нет-нет. Сегодня вечером у Куала большой прием. Мы будем там.

Малко почувствовал, что американец нуждался в нем в этот вечер. Чтоб избавиться от воспоминаний.

– Хорошо. Я приду. Но в полночь уйду. Как Золушка. В его ушах еще звучали взрывы 105-миллиметровых снарядов. Это было нестерпимо. Укус токэя жег его щеку, которая вспухла, несмотря на наложенные Монивань травы.

Еще у него мелькнула мысль о Маддеви Шивароль.

Сжав зубы, генерал Унг Кром складывал в стопку пластинки. От ярости он даже плохо видел. Он знал все, но слишком поздно. Что представитель Американской помощи спасся, что приезжает новый посол США, как только он покинет столицу. Его последние друзья предупредили его о неожиданном возвышении Сенанга... У него было достаточно ума, чтобы восстановить весь макиавеллевский план его противников.

Он не мог только поверить, что неазиатский ум мог придумать такую хитроумную махинацию.

Крах был полным: ему торжественно поручили взять Удонг. Он знал, что это невозможно. «Красные кхмеры» слишком сильны. Когда его неудача станет очевидной, карьере придет конец. Поскольку маршал не был крупным специалистом в военных вопросах, он припишет поражение злым духам, окружающим Унг Крома...

Генерал прервал свою работу, задыхаясь от гнева, и поднял глаза на Маддеви Шивароль, которая молча наблюдала за ним.

– Они убили твоего мужа.

Она молча согласилась.

– Что же ты будешь делать?

– Поеду с вами. Если вы меня возьмете.

У Маддеви не было никаких иллюзий. Если она останется в Пномпене, то полковник Лин найдет и ликвидирует ее. Она знала слишком много. В тени Крома, далеко от города, среди солдат, она ничем но рисковала...

– Я забору тебя при одном условии, – ответил генерал Кром.

Она подняла к нему огромные черные миндалевидные глаза, которые говорили, что она готова на все.

Малко смотрел на красные огни удалявшейся машины Франкеля. Остаток ночи американец решил посвятить разрядке. Чтобы избавиться от воспоминаний. Вечер у Куала прошел спокойно. Благородно. Монивань отказалась сопровождать Малко: она не любила официальных приемов.

Он остановился на несколько мгновений у бассейна. Ночь была ясная. Обычные взрывы нарушали тишину. Война продолжалась. Он ощутил запах экзотических лиан и поднялся в холл. Его израненные и опухшие ноги почти не держали его. Щека раздулась, левый глаз был полузакрыт. А главное, он устал морально. Если бы его хитроумный план принес мир в эту несчастную страну!

Служащие «Пнома» в холле продолжали свою непрерывную партию в домино. Не беспокоя их, Малко взял ключ, прошел через темный и пустой коридор.

Войдя в комнату, он зажег свет и улыбнулся с нежностью. Монивань, совершенно голая, лежала поперек двойной кровати на животе. Маленькая весталка. Она приняла Малко, как эти старые бои, которые шли на смерть со своим хозяином в Индокитае во время войны за независимость. Он легонько тронул ее за плечо. Никакого ответа. Пришлось применить значительное усилие, чтобы перевернуть ее на спину.

Ее огромные черные глаза были широко открыты и неподвижны. Сердце сжалось в комок. Все внутренности заполнил свинец. Он наклонился и приложил ухо к груди китаянки. Ничего. Сердце не билось. Он быстро осмотрел ее. Никаких видимых ран. Кожа еще была теплой. Сердце только что остановилось. Малко вспомнил медицинские курсы, которые он проходил в школе ЦРУ. Сложив две ладони вместе, он нанес сильный удар в солнечное сплетение Монивань, надеясь заставить заработать сердце.

Из левого бока Монивань брызнул фонтанчик ярко-красной крови. Но сердце никак не реагировало.

Потрясенный, он еще более внимательно осмотрел ее грудь и различил крохотную дырочку между ребрами, края которой уже затянулись. Удар был нанесен тонкой иглой, которая пронзила сердце и вызвала внутреннее кровотечение.

Малко выпрямился, опьяневший от ненависти и возмущения. Кто убил маленькую китаянку? Вся усталость исчезла моментально. Он открыл свой дипломат и взял в руки сверхплоский пистолет. Открыл ногой дверь в ванную комнату. Там никого не было.

Он повернулся и взглянул на огромный шкаф для одежды, который занимал почти целую стену. Достаточно места, чтобы спрятаться. Он тихо подошел к шкафу и левой рукой открыл первую же дверцу.

Малко раздвинул висевшую одежду и застыл, увидев присевший силуэт. Он готов был стрелять, но то, что он увидел, было неожиданно, дико.

– Выходите!

Он не мог оторвать глаз от бритой головы Маддеви Шивароль. Более чем когда-либо ее голова напоминала череп. Босая и завернутая в белый сампо, она смотрела прямо в глаза Малко. Она выдержала его взгляд, губы ее дергались, обнажая зубы.

– Вы можете меня убить.

– Вы убили Монивань.

Она бросила равнодушный взгляд на китаянку.

– Но я пришла убить вас.

Ее пальцы коснулись сампо и извлекли из складок серебряную иглу длиной в двадцать сантиметров. Именно ту, которая была в ее волосах в первый раз, когда Малко увидел ее.

– Этой иглой, – уточнила она.

– А почему бритая голова?

Камбоджийка грустно улыбнулась.

– В нашей стране вдовы бреют голову в знак траура. Из-за вас жизнь моя разбита.

Это звучало лживо. Не Маддеви Шивароль в одиночку приняла решение убить Малко. За ней явно стоит генерал Кром.

Камбоджийка неожиданно шагнула к Малко, в ее глазах сверкнуло другое пламя.

– Я счастлива, что не убила вас, – сказала она смягчившимся голосом. – Думаю, что и не смогла бы...

Она скользнула к нему, желанная несмотря на бритую голову. Ее провокация заставила Малко напрячься. Мысль, что эта самка готова отдаться ему перед еще теплым трупом Монивань, была отвратительной. Он поднял пистолет.